Кристин Григ - Оправданный риск [Оковы счастья]
— Франс, — прошептала Лаура.
. — Ты еще красивее, чем была.
Острое желание обладать ею, сделать наконец своей, пронзило его. Рука скользнула по животу, и он ощутил влагу ее жаждущего любви тела. Ему не хотелось причинять ей боль, ведь она совсем недавно родила, но Лаура уже развела бедра, приглашая, торопя его войти.
Франс все еще сдерживался, но, когда Лаура вскрикнула, откликаясь на его ласки, он медленно вошел в нее, сосредоточившись не на наслаждении, восхитительной теплой волной окатившем его, а на сохранении остатков самоконтроля. Но она подалась ему навстречу, и он, позабыв обо всем на свете, ринулся в сладостную пучину страсти…
Все закончилось быстро, и его вынесло на берег, обессиленного и опустошенного. Он лежал на ней, тяжело дыша и испытывая небывалую радость. Она не отпускала его, вновь и вновь повторяя имя любимого. И он тоже шептал какие-то нежности и целовал ее плечи, щеки, губы.
Время шло, а они все лежали, постепенно приходя в себя, и в какой-то момент Франс вдруг осознал, что тяжело навалился на свою хрупкую жену.
Он тихонько выругался и начал было сползать с нее, но она стиснула его в объятиях.
— Нет, пожалуйста, не уходи, не оставляй меня.
— Я никогда тебя не оставлю. Но тебе же тяжело.
— Нет.
— Да. — Франс поцеловал ее в распухшие мягкие губы. — Ты такая хрупкая…
— Хрупкая? — Лаура негромко рассмеялась и, подняв руку, убрала с его лба прядь влажных волос. — Ну нет, я не хрупкая.
— Тогда нежная. — Он все же перекатился на бок и тут же прижал ее к себе. — Нежная и такая красивая, что у меня захватывает дух.
Ее щеки слегка порозовели.
— У меня тоже. Франс усмехнулся.
— Только не говори, что я взял в жены женщину, не умеющую отличить красавца от чудовища.
— Не напрашивайся на комплименты. — Лаура легонько щелкнула мужа по носу.
Ей было так приятно лежать рядом с ним, разговаривать о пустяках, как будто они знали друг друга давным-давно. Лаура прижалась к мужу, вдыхая его запах, но тут же почувствовала, как Франс напрягся. Словно в ответ, ее собственное сердце застучало быстрее.
— Дорогая, — он вздохнул и на мгновение закрыл глаза, — нам пора вставать…
— Да, — скованно ответила Лаура, боясь пошевельнуться.
— Вставать, принять душ и позавтракать.
— Посмотреть, где наши гости.
— Думаю, они нас не дождались и… — Франс застонал. — Не надо!..
— Не надо что? — невинно спросила Лаура и едва заметно шевельнулась. — А что надо?
— Надо — под душ, — торопливо сказал Франс, — и чтобы он был похолоднее…
— У меня есть идея получше, — прошептала она и опустила руку к его бедру.
В тот же миг его большое, сильное тело взметнулось, словно подброшенное пружиной, и он оказался сверху.
— Ты играешь с огнем.
— Да, — одними губами произнесла Лаура, сгорая от желания и упиваясь своей властью над ним.
— Тебе нельзя утомляться.
— Только не говори, что не хочешь…
— Я и не говорю. — Он посмотрел ей в глаза. — Ты впустишь меня?
— Да.
— Тогда посмотри на меня и произнеси мое имя.
— Франс.
Он со стоном вошел в нее.
— Еще раз.
— Франс, Франс…
Ритм его движений нарастал.
— Говори…
— Франс…
— Кто я? Скажи то, что я хочу услышать.
— Ты мой муж.
Их тела двигались в унисон. Их дыхания слились в один горячий стон. И когда Франс, утратив связь со своим тщательно организованным миром, отдался волне наслаждения, в его душе вспыхнуло чувство, имеющее мало общего с сексом.
Когда Лаура проснулась, было уже совсем светло. Она была одна, но совсем не так, как в ту, давнюю ночь, много месяцев назад. Присутствие Франса чувствовалось во всем — в простыне, еще хранящей его тепло, в подушке, на которой осталась вмятина, в нежных золотистых лучах южного, испанского солнца. Она вздохнула, перевернулась на живот и закрыла глаза.
Какая невероятная ночь! Их злость друг на друга растворилась в нежности, из которой поднялась страсть. Как это могло случиться?
Ее муж замечательный человек. Лаура улыбнулась и положила руку на подушку Франса. Не просто замечательный, а еще и… и…
Глупо краснеть, когда женщина совсем одна, но Лаура покраснела от макушки до пят. Да, Франс еще и удивительный любовник. Пусть у нее небольшой опыт, но такого секса в ее жизни не было. Его ласки, его прикосновения… Они так и уснули, слившись воедино.
Лаура улыбнулась. Она чувствовала себя любимой.
И тут ее вновь охватили сомнения. Лаура перевернулась на спину, натянула одеяло и уставилась в потолок. Они занимались любовью. Но это не значит, что ее любят. Да и нужно ли, чтобы Франс любил ее? Брак может быть удачным и без любви. И что такое «любовь»?
Отец когда-то любил мать, и она любила его. Но вся их «любовь» закончилась тем, что они возненавидели друг друга. Или вот Патриция и Крис с ума сходят друг по другу. С ними невозможно находиться в одной комнате — постоянно возникает чувство, что ты лишний, что — при всей их вежливости и внимании к другим — они хотят только одного: остаться вдвоем. Но разве это любовь? Желание, страсть — да, а любовь…
Лаура встала с постели, подхватила с кресла пеньюар и направилась в ванную. Ладно, пусть это страсть. Она привела в ее жизнь Франса, она же прошлой ночью бросила их в объятия друг друга. И, если повезет, она же и удержит их вместе; страсть и привязанность к их дочурке, потому что — и в этом Франс прав — у Мэри должен быть дом, а также мать и отец.
Лаура вздохнула и занялась привычными утренними делами, что возвращают человека к реальному миру. Потом она взяла щетку с мраморной полки и посмотрела на себя в зеркало.
Любовь… Ей казалось, что с Робином она нашла свою любовь. А сколько раз он говорил, что любит ее. Она не употребляла этих слов, но произносила их мысленно, и посмотрите, чем все закончилось. «Любовь» привела Робина к алтарю с другой женщиной, а ее оставила с разбитым сердцем.
Ее рука замерла. Нет, сердце не разбилось, а злость на Робина прошла. Она никогда его не любила Если бы любила, то хотела бы все ночи проводить с ним. И каждый раз при виде его ее пронзала бы сладкая боль. Она бы мечтала о нем, стремилась к нему, злилась иногда, и все это со страстью, от которой любовь только слаще.
Она бы жаждала его поцелуев, как жаждала сейчас поцелуев Франса. Она бы задыхалась от его прикосновений, как задыхалась сегодня ночью и утром. Заворачивалась бы в его халат, зарывалась лицом в его воротник, вдыхала бы его запах и желала бы — да, да! — снова и снова быть в его объятиях…
Подняв голову, Лаура посмотрела в окно. Нет, все не так. Так быть не может. То, что она чувствует к Франсу, это… это всего лишь желание. И уважение, надо признать, хотя еще вчера о нем не было и речи. Он ей нравится. А почему бы и нет? Умный, интересный, щедрый… Но она его не любит. Не хочет любить. Любовь опасна. Когда любишь, ты так уязвима, беззащитна перед самой страшной на свете болью — болью потери.
